Генерал Жан Виктор Моро. Ампутация нижних конечностей прямым попаданием ядра.

Он меня, седого старика, несколько понимает; но я его больше. Горжусь, что имею дело со славным человеком!..

Генералиссимус Суворов о Моро.

Согласно популярной – как в армии императора Франции, так и в войсках его противников – легенде, генерала Моро собственноручно убил сам Наполеон Бонапарт. Словно во времена молодости у стен Тулона, сам пробанил ствол орудия, забил картуш с порохом, взвесил в руке почти трехкилограммовое чугунное ядро, подсыпал затравку, не спеша навел и поднёс к запальному отверстию фитиль. Выстрел получился на редкость удачным. Пушечное ядро, с воем нажимая воздух, тяжко ухнуло в видневшегося неподалеку всадника. Сначала почти начисто оторвало ему одну ногу, а затем, насквозь пробив лошадь, разворотило колено второй. Русский царь Александр I, находившийся в десяти шагах от раненого генерала, видел всю эту сцену собственными глазами…

Но это всего лишь легенда. Император французов был гениальным полководцем, но при этом ещё и известным математиком, и ум имел холодный и прагматичный. Да и подхваченная в Тулоне через банник больного коростой канонира кожная болезнь, досаждавшая ему потом и в Итальянском походе, и в Египте, где её залечили коптские лекари, напоминала о том, что хвататься за что попало нежелательно. Всё дело в том, что практически в каждом крупном сражении после 1812 года вблизи его ставки постоянно дежурила мобильная конно-артиллерийская батарея из 18-20 орудий. После прорыва к его ставке русских казаков под Городнёй император не только продолжил носить с собой яд (который он носил бездельно аж два года, отчего тот вконец сопрел и не смог погубить императора французов, когда тот его заглотнул, обезумевши в Фонтенбло), но и распорядился иметь наготове сильную артбатарею. Если вспомнить, что Наполеон был одним из лучших артиллеристов своего времени, такое подразделение могло остановить картечью и гранатами до полка атакующих. 

Кстати, по ещё одной версии, Моро был ранен именно гранатой, очень крупным осколком. За эту версию говорит то, что супруга генерала носила перстень с изображением гибели своего мужа в разрыве гранаты. Когда неприятельские военачальники – а их яркие мундиры, пышные эполеты и плюмажи на треуголках были очень заметны – оказывались на расстоянии, достаточном для поражения, Наполеон всегда давал распоряжение своей батарее немедленно дать несколько (!) залпов по неприятельскому полководцу. Так был убит царский генерал-адъютант, генерал-лейтенант Эммануил де Сен-При, тоже француз на русской службе. Знатный аристократ, виконт, он с семьёй бежал от ужасов революции, но Наполеон достал и его. Причём тем же манером: разглядел в трубу и велел дать несколько залпов. Всяко вражеский генерал дороже пороху и чугуна. Сам император, будучи на св. Елене, с удовольствием вспоминает оба эти эпизода, рассказывая и о том, как германский бауэр принес отрезанную ногу Моро в сапоге с золотой кисточкой работы неизвестных в Европе искусников обувного дела. Понятно, что ботфорты из бизоньей кожи, пошитые метисом- сапожником в далекой Филадельфии, весьма удивили знатоков.

Смерть генерала Моро. Картина работы Огюста Кудера

Источник изображения: https://ru.wikipedia.org

Наполеон, сильно недолюбливая Моро, и по прошествии многих лет не признавал его способным полководцем. О генерале же Сен-При выражался с уважением. Хотя считал обоих вполне себе предателями, как и шведского кронпринца Карла-Юхана, и бывшего своего маршала Бернадотта.  Отчего-то многие читатели и даже некоторые популяризаторы в своих комментариях представляют себе артиллерию начала  XIX столетия слабой и примитивной техникой. Дескать, просвистело ядро, дало пару рикошетов и только раскидало землю. На самом деле тогдашняя артиллерия, действуя по плотным боевым порядкам противника, наносила ужасающие потери, насчитывающие многие тысячи убитых и жестоко искалеченных людей. Вспомните «Полтаву» Пушкина:

Бросая груды тел на груду,

Шары чугунные повсюду

Меж ними прыгают, разят

Прах роют и в крови шипят.

Поэтического преувеличения здесь нет ни капли. Пушечное ядро обладает чудовищной кинетической энергией. Врезаясь,  к примеру, в плотную колонну пехоты, оно может пробить тела до сорока солдат. А если начинает прыгать и рикошетить, то получается настоящая коса смерти. Что уж говорить о вязаной, как виноград, картечи, чуть не с куриное яйцо размером, которая адской тучей врезается в плотный строй солдат, буквально подметая их, словно метла. И о рвущихся в клубах белого порохового дыма гранатах, разбрасывающих тучу тяжёлых, дьявольски острых осколков, проламывающих черепа всем, кто имел судьбу оказаться поблизости. А рассказывает это автор сего эссе для того, чтобы вы отчётливо могли себе представить, насколько тяжело было подавать медицинскую помощь при подобных ранениях, как непросто было остановить обильно изливающуюся кровь, перетягивать конечности, придавливать крупные сосуды. И не всякий больной, надо заметить, обладал той же чудовищной терпеливостью, выносливостью и стальным характером, что и генерал Моро, Меч Республики, как его однажды назвал Баррас. Недаром  царь Александр сделал его русским фельдмаршалом, а позднее французский король Людовик – Маршалом Франции.

Сражение при Дрездене складывалось совсем неудачно. Маршал Ней вместе с Мюратом и Мортье сбили российские войска с позиций. В атаку была брошена Молодая Гвардия. Более сотни французских орудий, несмотря на ливень, выплевывали по три ядра в минуту.  Русские и прусские пушкари отвечали, но превосходство французов было полным. Наполеон славился умением сосредотачивать артиллерию в нужном месте. Царь был на немецкой батарее со своими советниками-англичанами. Он неподвижно сидел на коне, а вокруг так и сыпались французские ядра, ломая пушки и калеча артиллеристов. Моро вскачь подъехал к Александру I и попросил его отъехать подальше. Царь, чтобы не показать робости, ехал нарочито медленно. В свите уже были жертвы, но это были казаки конвоя или вестовые и младшие офицеры. Англичане были словно заговорённые, хотя целили именно в их яркие мундиры, благодаря которым их звали «раками». Тут и ударило ядро, сразившее Моро. По свидетельству очевидцев, он вскричал: «Это смерть!» и рухнул вместе с конем. Царь был просто ошарашен. Настолько, что в голос закричал с видимыми волнением и тревогой: «Моро ранен!»

Все планы представить Военному Совету Коалиции Моро как верховного Главнокомандующего, поставить, наконец, во главе армий человека, что составил бы конкуренцию гению Корсиканца, не вызывая недовольства союзников, провалились. Фигур калибра Наполеона у союзников не было. Даже сам план военных действий на всю кампанию предполагал вступать в бой только с его маршалами, а генеральной баталии с самим Бонапартом избегать. Таким образом измотать и сильно ослабить войско французского императора, потрепать его маршалов, уронить боевой дух, а затем, навалившись с трёхкратным численным превосходством, покончить с Наполеоном, что и было продемонстрировано при Лейпциге. По мнению множества военных историков и генералов, что участвовали в «Битве народов», Бонапарт, хоть и проигравший, показал в этом сражении всю мощь своего гения, но причинил бы гораздо меньше вреда и кровавых потерь союзникам, если бы их возглавлял сам Моро. 

Генерала, то терявшего сознание, то приходившего в себя, принесли в хижину бедного крестьянина и наскоро перетянули ему раны. Рассказывают, Александр Благословенный три или четыре минуты сидел на лошади, вокруг которой падали ядра, и мрачно думал о чём-то. Моро привезли в штаб-квартиру царя. Ампутацию проводил Джеймс Виллие, англичанин и главный хирург. Тот самый лукавый лекарь, что в своё время подписал негодяйскую справку о смерти государя Павла Петровича от «апоплексического удара». Операцию делали без малейшего намека на наркоз. Ампутация началась. Виллие пустил в ход ланцет, затем пилу с огромными зубьями. Моро не издавал ни стонов, ни криков. Он спросил сигару, ему принесли «Регалию». Он молча курил её, делая огромные затяжки. Врач поглядел на мешанину мышц и костей второй ноги и сделал зверское лицо.

– Хотите отрезать вторую? –  якобы спросил генерал. – Тогда действуйте быстро.

Царь всё время находился рядом. Когда вторая нога была ампутирована, царь вошёл к раненому, разжевывающему свою сигару. Бледный как смерть Моро произнёс:

– Осталось туловище, сир, в котором бьётся сердце, принадлежащее Вам.

Войска маршала Мюрата теснили союзников. Необходимо было отступать, и Моро положили на самодельные носилки. Их подхватили австрийские солдаты-пандуры и потащили вперёд по грязи, под проливным дождем. Генерал пытался разговаривать, даже шутить. Ему становилось то хуже, то чуть лучше. Накануне смерти с помощью адъютанта он написал письмо жене. К утру следующего дня его не стало.

Генерал Моро – вообще очень интересный человек. Был он типичным генералом Первой Республики, безумно талантливым, отважным, простым и открытым в общении. Те, кто не интересовался этим историческим периодом, предполагают, что у Франции был только Наполеон Бонапарт, который, словно киплинговский Акела, носился по Европе, щёлкая зубами, со стаей волков – своих верных маршалов. У республики тоже были превосходные полководцы, ничем не уступавшие великому Корсиканцу. Да только большинство из них сложили свои головы в революционных войнах. Как, к примеру, Жубер, получивший пулю в грудь при Нови. Или Дезе, переломивший ход битвы безумной по храбрости атакой и сложивший в ней голову (Наполеон не преминул забрать эту победу себе). Некоторые погибли от коварства, как отважный Клебер, исколотый кинжалом жестокого ассасина в Египте. По странной случайности, случилось это в тот самый день и час, когда генерал Дезе, его близкий друг, рухнул с лошади, убитый при Маренго. Или изумительный, бесстрашный генерал Гош, похоже, отравленный неизвестным злодеем, хотя по официальной версии умерший то ли от удара, то ли от пневмонии, или даже от заворота кишок на пике карьеры... Или как погиб, удавленный в темнице, генерал Пишегрю, или другие, обезглавленные на гильотине...

Жан Виктор Мари Моро родился в 1763 году в семье адвоката. Его отец преуспевал, и семья жила в достатке. Юный Жан Виктор не красил холсты, не прислуживал в трактире, не крутил лошадям хвосты, не плотничал и не стоял с сержантской алебардой в строю провинциального полка в захолустье, как многие наполеоновские маршалы. Его ждало обеспеченное будущее чиновника или юриста. Но юноша хотел стать военным, и не просто военным, а военным – защитником республики. «Я стал военным, потому что был гражданином», – говаривал Моро.

Он поступает в Национальную гвардию, сражается против австрийцев и пруссаков, и уже через четыре года становится дивизионным генералом, получив высший военный чин Республики. В 1796 году он становится командиром Рейнско-Мозельской армии, получив высшее признание своего полководческого таланта. Его сравнивали с Фабием Максимом, знаменитым римским полководцем. В тех случаях, когда обстоятельства оказывались сильнее, он ухитрялся произвести отступление таким образом, чтобы армия не теряла боеспособность и отходила в порядке, изматывая врага упорными арьергардными боями. Будучи назначенным командиром Итальянской Армии, он сражается с самим Суворовым, которого почитает за величайшего полководца своего времени. Одолеть Суворова никому не удавалось. Моро, понятное дело, тоже этого не добился, но глубокое уважение Суворова заслужил. Как он выразился: «Мало славы было бы разбить шарлатана. … лавры, которые похитим у Моро, будут лучше цвести и зеленеть».

Моро дал Суворову несколько крупных сражений – Адда, Треббия, Нови – все они были выиграны Суворовым. Конечно, были ещё и факторы численного превосходства, и полное отсутствие снабжения. Больше половины солдат Моро были босы и одеты в рваньё. Но расколотить себя вдребезги, заставить бежать в панике, бросив знамена, пушки, обозы и оружие, Моро не позволил даже великому Суворову с его большой и профессиональной армией. Посмеиваясь, Суворов называл Моро «мастером искусных ретирад», но сквозь смех проглядывало нешуточное уважение. Биография Моро очень интересна и увлекательна. Там есть и о его участии в заговоре 18 Брюмера, куда его вовлек Наполеон. И о великолепных победах при Штокахе, Хохштайне, Нерахайме и Гогенлиндене – именно той, за которую, как завистливый Наполеон сам признался, отдал бы свою красную попону Первого Консула. Но, к слову, всё же наградил героя своими пистолетами чудесной работы. Позже он скажет, что победы Моро – удачное стечение обстоятельств и обычное глупое везение. К тому же Моро ещё и женился на бывшей невесте Наполеона Дезире Клари, что была отвергнута из-за Жозефины...

В армии и народе Моро просто обожали. Офицеры армий обоих военачальников рубились на дуэлях, доказывая, чей генерал лучше. Наполеону осточёртело терпеть такого сильного соперника. Генерала Моро прицепили к заговору Пишегрю и Кадудаля, хотя он отверг их предложения о свержении правительства. Он блестяще защищался на суде и был вроде оправдан, но затем изгнан из Франции. Как полагал Наполеон, «Франции нужен кто-то один из нас». Моро отправился в Америку, где его через несколько лет нашли эмиссары Государя Императора Александра I. К тому времени Моро уверился в том, что Наполеон для Франции – зло. Укрепился во мнении, что все его войны приведут только к худшему для французов положению, и согласился принять командование над армиями коалиции. Он прибыл в Россию и отправился в Заграничный поход. Чем всё это кончилось, вы знаете. Спустя несколько дней на поле битвы нашли скулящую собаку, на ошейнике которой была выбита надпись «Собака генерала Моро». Теперь этот ошейник в Дрезденской галерее.

Похоронен наш герой в Санкт-Петербурге, на одной улице с Суворовым, своим старым противником, с фельдмаршальскими почестями, как и сам Суворов. Но Александру Васильевичу были положены почести Генералиссимуса...