Родился в семье врачей. Мама – стоматолог-терапевт. Папа был кардиохирургом, работал в институте им. Шумакова, занимался хирургией приобретенных пороков сердца, а научную жизнь посвятил трансплантологии и был первым в СССР, кто выполнил пересадку сердечно-легочного комплекса в эксперименте. Сестра-близнец Михаила Елена пошла по стопам матери и стала стоматологом. А Михаил по совету отца пошёл в хирургию, и в студенческие годы возглавлял кружок трансплантологии в 3 Медико-стоматологическом Университете.
Уже во время учебы в Университете я работал в отделении у своего отца санитаром, затем медбратом. Параллельно устроился фельдшером в бригаду реанимационной скорой помощи, дежурил в отделениях экстренной хирургии городских больниц. Порой доходило до 19 дежурств в месяц. Когда речь пошла о выборе специализации, отец посоветовал мне идти в общую хирургию, «а там видно будет», и не ошибся.
После Университета я поступил в ординатуру Института Вишневского, где познакомился с проф. Вячеславом Ивановичем Егоровым. Он стал моим вторым учителем в хирургии после отца. После 2 лет ординатуры у проф.Егорова я понял, что мне интересна не только открытая хирургия, поэтому перешел в отделение хирургической эндоскопии. Там врачи занимались и диагностической, и лечебной эндоскопией. Параллельно я продолжал работать в отделении экстренной хирургии 52 больницы.
В России мало хирургов, которые владеют диагностической эндоскопией. Мне в этом плане повезло – я могу при планировании операции самостоятельно оценить состояние органа. Кроме того, многие операции из ряда лапароскопических и торакоскопических переходят в эндоскопические и теперь выполняются через естественные отверстия организма. Большая удача, когда ты имеешь возможность оперировать различными инструментами!
В хирургии важно держать руку на пульсе. Например, раньше при ахлазии кардии (заболевание пищевода, при котором отверстие на границе желудка и пищевода не раскрывается рефлекторно при глотании) выполняли открытые операции, потом стали делать лапароскопические, а в последние лет 7 оперируют с помощью эндоскопа через рот.
Во многом благодаря такому разностороннему опыту, который есть у меня и у коллег, в нашем коллективе хорошо развивается малотравматичная эндоскопическая хирургия, мы успешно выполняем операции на желчных протоках, стентирование, удаление небольших образований.
Мужчины привыкли заботиться о семье, детях, родителях, но не о себе. Однако важно понимать, что к определенному возрасту наступает момент, когда нужно подумать о своем здоровье.
В России рак толстой кишки у мужчин стоит на втором месте по распространенности после рака легких. Проблему не удается переломить из-за плохой осведомленности. В 45 лет мужчина должен прийти к врачу общей практики и запланировать, в том числе, колоноскопию. Это безболезненно, мы её делаем под седацией после щадящей подготовки. Делается это для того, чтобы своевременно находить полипы толстой кишки и удалять их. Почти все полипы мы можем удалять на амбулаторном визите - если нет риска кровотечения или перфорации. И это единственный метод профилактики рака толстой кишки. Если при колоноскопии всё чисто, то следующее исследование назначают через 5 лет.
По профилактике рака желудка всё не так однозначно. Например, в Японии скрининг рака желудка проводят с помощью гастроскопии так же, с 45 лет. Но у японцев очень квалифицированные врачи и очень хорошее оборудование. Они эффективно выявляют предвестники рака и воздействуют на них эндоскопически.
В России во многих больницах гастроскопию выполняют невнимательно, затратив на исследование 1-2 минуты, хотя, чтобы тщательно рассмотреть пищевод, желудок и 12-перстную кишку, нужно не менее 15 минут. Но на старом оборудовании, с плохим освещением и разрешением, ранние стадии рака можно и не увидеть.
В условиях нашей больницы мы так же рекомендуем выполнять гастроскопию в профилактических целях с 45 лет, потому что у нас есть специалисты, которые знают, как выглядит ранний рак, и есть оборудование, с помощью которого мы можем находить предвестники рака – малейшие изменения слизистой ЖКТ.