Александр Флеминг изобрел пенициллин, чтобы рисовать бактериями.

Пенициллиновым бульоном Флеминг воспользовался не в научных целях. Мы имеем в виду известное увлечение Флеминга живописью, в котором он стяжал себе славу творца нового, даже авангардного направления в искусстве: бактериальной или, как её ещё называют, микробной живописи. 

Пенициллин – чудодейственное, почти божественное лекарство, поистине панацея от великого множества ужасных болезней, уносивших сотни миллионов человеческих жизней! Лекарство, открытое между двумя мировыми войнами и примененное в разгар самой страшной в истории человечества войны. И, несмотря на то, что война эта уже шла к концу, оно успело спасти миллионы и миллионы людей. Об истории открытия и производства этого лекарства наш первый рассказ (всего их будет два).

Александр Флеминг родился шестого августа 1881 года на обычной крестьянской ферме в Шотландии. Про отца знаменитого Нобелевского лауреата – Хуга Флеминга – рассказывают, что когда-то он, рискуя жизнью, вытащил из болота утопающего мальчика. Отец спасенного ребенка хотел озолотить фермера, но тот отказался принимать деньги. Тогда знатный гость вызвался оплатить образование маленького сына фермера, юного Александра. Якобы гость сказал, что когда ребёнок вырастет и станет похожим на своего батюшку, то, может быть, при случае он вновь спасет его сына, как и его отец. И вот, спустя многие годы, сын вельможи простыл и заболел пневмонией в самой тяжкой её форме! И что же спасло его? Его спас волшебный пенициллин, открытый тем самым фермерским сыном! Не говоря уже о том, что спасённый из болота Уинни — сын лорда Рэндольфа Черчилля, герцога Мальборо, был не кто иной, как будущий английский премьер – сэр Уинстон Черчилль.

Эта история является слащавой и лживой сказкой американских миссионеров из секты «Сила доброты». Она выдумана в 50-е годы прошлого века и приведена здесь просто для того, чтобы показать, насколько велики были популярность и уважение к творцам пенициллина в те годы. Каждый примазывался, как мог. Несколько газет перепечатали эту статью, и история эта до сих пор нет-нет да и появится в СМИ. К слову сказать, у Черчилля была вирусная инфекция, а не бактериальная, и лечили его немецким препаратом сульфадиазином, что во время войны было крайне непатриотично.

Одним словом, никто на учебу сына родителям денег не давал. Отец Флеминга скоро заболел и умер, а семилетний мальчишка осиротел. Мать, рачительная и скуповатая, как и многие шотландки, управлялась с хозяйством сама, экономя каждый пенни и откладывая деньги. Флеминг учился на медные гроши, и учился очень хорошо, стремясь оправдать жертвы матери и доказать, что он способен на многое.

Александр закончил местную приходскую школу, а затем и академию в Климанроке. В тринадцать лет он уже в Лондоне учится в Политехе. К двадцати годам он вымахал рослым здоровенным парнем и по собственному желанию завербовался в Лондонский полк шотландской королевской гвардии. Служба пришлась ему по душе, и юноша стал одним из лучших стрелков в полку, а также страстно полюбил водное поло. Отслужив год, он поступает в медицинскую школу при знаменитой больнице Св.Марии, где лечились в том числе и коронованные особы. Затем экзамены, экзамены и, наконец, диплом королевского колледжа хирургов, степени магистра и бакалавра.

Потом была война, жестокие бои во Франции, госпиталь, красивая рыжая медсестра-ирландка, ну и, как водится, женитьба и рождение сына. Но сказки и мифы продолжали преследовать будущего нобелевского лауреата. Многие насмешники клевещут на ученого, который якобы собирал слезы и слизь из носа, чтобы получить ферменты – материалы для опытов с бактериями.

Открытие лизоцима действительно было результатом случая, а не цепи распланированных и упорных опытов. Поставив перед собой кофе, принесённый лаборантом, поймавший насморк ученый чихнул, и, чтобы прикрыть чашку, схватил лабораторную посудину с культурой бактерий и загородил ей свой кофе. Через некоторое время он заглянул туда и увидел, что буквально убил соплёй всех бактерий, высеянных в чашке! Вот только это были бактерии, безвредные для человека, и дохли они даже от слёз, не то что от капель из носу. А вот вредоносные стрептококки не погибали, сколько ни чихай в них, ни плюйся и ни сморкайся! Хоть плачь (впрочем, и слёзы им тоже нипочём). Поэтому появилась цель – найти такой «бактериофаг», чтобы рвал бактерии насмерть! И Флеминг упорно экспериментировал.

Следующим мифом скорее всего является повторяемая всеми биографиями история о невымытой тарелочке (чашке Петри) с колонией стрептококков, наполовину загрызенных плесневыми грибками. Знаменитый учёный предстаёт в этой истории разгильдяем и неряхой. Хотя, может быть, Флеминг и сам поддерживал эту версию, так как она забавна и привлекает внимание. Известно, что он до самой смерти хранил судьбоносную посудинку.

Немытая чашка Петри оказалась зараженной редчайшим плесневым грибком, который живет обычно в домах астматиков. В соседней лаборатории как раз изучались эти виды плесени. Ленивый лаборант, пользуясь отъездом профессора, просто не заходил в комнату, и, благодаря холодной погоде (а жара угнетает рост этого вида плесени) и открытой форточке плесень сильно разрослась, а когда потеплело - разрослись и схлестнулись с этой плесенью стрептококки, которые как раз любят тепло. Увидев, что плесень погубила опаснейших микробов, ученый возликовал! Наконец-то он обнаружил мощный бактериофаг, реально воздействующий на опасных болезнетворных бактерий.

Флеминг начал изучать свойства новой субстанции, но поначалу усмотрел в ней лишь возможность стать годным для наружной обработки антисептиком. Эффективность введения пенициллина внутрь позднее доказал Говард Флори, закативший лабораторной мышке ударную дозу препарата, которую она перенесла, даже не пискнув.

Кстати сказать, пенициллиновым бульоном Флеминг воспользовался не в научных целях. Мы имеем в виду известное увлечение Флеминга живописью, в котором он стяжал себе славу творца нового, даже авангардного направления в искусстве: бактериальной или, как её ещё называют, микробной живописи.

Поскольку доктору Флемингу принадлежит безусловная пальма первенства в разработке этого творческого метода, его авторитет в этом виде искусства весьма и весьма высок. Буквально все публикации о «Микробном Арте» начинаются с репродукций его картин. Методика нетривиальна — на лист промокательной бумаги Флеминг наносил контуры рисунка, затем, положив его в чашку Петри, покрывал питательным желеобразным агар-агаром, а после высевал разноцветные культуры бактерий, «раскрашивая» ими рисунок. Со временем он находил всё новые и новые цветовые сочетания бактериальных культур, и его палитра наполнилась пестрым разноцветьем всевозможнейших оттенков. Это видно по эволюции его произведений в разные творческие периоды.

«Причем же тут пенициллин?» - может удивиться читатель. Все очень просто! Разноцветные колонии бактерий — живые существа, и, сталкиваясь между собой, они начинали воевать друг с другом. Менялся цвет, какие-то колонии погибали, какие-то размножались, уродуя первоначальный рисунок. На картинах Флеминга возникали пузыри и отвратительные пятна, которые порой ещё и ощутимо пованивали. Созданные художником локальные цветовые объемы изменяли цвет, нарушалась гармония тональных градаций объектов. И тут -пенициллиновая культура! Достаточно было оконтурить пенициллином рисунок, и бактерии не смешивались и не налезали друг на друга. К тому же ученый-художник совершенствовал технику, продавливая и даже процарапывая контуры-канавки и заполняя их пенициллином.

В наше время это направление изобразительного искусства также является весьма популярным. Существует множество авторов картин, использующих как весьма оригинальную манеру живописи, так и интересные варианты культур, к слову, не всегда безопасные.

Нэйл Гамильтон, например, использует колонии грибков, вызывающих молочницу (кандидоз), художница Хантер Коул - светящиеся бактерии, а Эшель Бен-Якоб из Израиля подвергает культуры жесткому форсированию, изменяя их свойства и заставляя мутировать. Американец Джеймс Шапиро использует довольно опасных бактерий, вызывающих болезни кожи, сепсис и другие заболевания.

Практически все художники этого направления - врачи и ученые, в основном, генетики и микробиологи. Отдельно стоит сказать о цикле «Шесть дней. Прощальные стихи Офелии» художницы JoWOnder. Это бактериальный вариант осмысления известной прерафаэлитской картины Дж. Эверета Милле. Бактерии на картине постепенно погибают, что придаёт «полотнам» дополнительный трагизм. Производит сильное впечатление!

Флеминг опубликовал несколько статей в журналах, прочитал пару лекций и почти забросил опыты с пенициллином. Уж очень нудным показался ему процесс выделения пенициллина. Впрочем, он поручил опыты коллегам. Ассистент Флеминга доктор Стюарт Греддок мечтал избавиться от гайморитов и синуситов, которые терзали придаточные пазухи его многострадального носа, и он стал первым человеком, получившим лечение пенициллином. Флеминг то и дело заливал ему в нос смесь культуры грибка и питательного раствора. Через три часа ассистенту становилось лучше. Вообще, Греддок был смелым экспериментатором. Он выращивал пенициллин на молоке, которое заквашивалось и высыхало, становясь похожим на сыр. Этот сыр Греддок с увлечением поедал без всякого для себя ущерба, доказывая безвредность препарата.

Выделить кристаллический пенициллин у самого Флеминга не получилось, нужного оборудования не существовало, его требовалось создать с нуля. На его статьи и лекции обратили внимание только специалисты. Флеминг почти прекратил серьезные опыты с пенициллином, но его работу продолжили и завершили Говард Флори и Эрнст Борис Чейн – о них речь пойдет в следующей статье. В 1945 году Флеминг, Флори и Чейн получили Нобелевские Медали с формулировкой «За открытие пенициллина и его целебного воздействия при различных инфекционных болезнях».

Через десять лет Александр Флеминг умер от инфаркта. Он похоронен в величественном соборе Св.Павла в Лондоне. В день его смерти греческий король Павел Первый объявил траур по всей стране, а продавщицы цветов Барселоны высыпали свои корзины перед его мемориальной доской...

Случайности? Что ж, бывают и случайности. Да вот только счастливый случай благоприятствует лишь подготовленному разуму, а удача выбирает того, кто к ней готов, как сказал великий Луи Пастер.