Михаил Глинка. Соматоформное расстройство по типу ипохондрии

"Нам предстоит задача серьезная! Выработать собственный свой стиль и проложить для оперной русской музыки новую дорогу".

М.И.Глинка.

Всем и каждому известен тот непреложный факт, что Михаил Иванович Глинка был первым русским композитором общемирового, цивилизационного значения. Его сказочные оперы, проникнутые патриотизмом и верой в русский народ, его нежные, проникновенные романсы известны каждому человеку, хоть слегка прикоснувшемуся к русской музыкальной культуре. Те же, чьё увлечение классической музыкой несколько глубже, знают десятки его замечательных произведений и наслаждаются ими. Наше эссе расскажет читателям о нелёгкой судьбе великого русского композитора, его многочисленных недугах и трагической и ранней смерти.

Михаил Иванович Глинка родился в имении своих родителей в селе Новоспасское недалеко от г. Ельня, что в Смоленской губернии. Произошло это 20 мая 1804 года около пяти часов утра. По семейной легенде громкие трели соловьёв радостно славили рождение великого русского композитора. И он был действительно велик, ведь его творческое дарование позволило соединить мощь русского народного искусства с каноном европейского классического музицирования и композиции. Но крошечный мальчик ещё не знал, что его ждет слава создателя русской классической школы…

Он получил вполне себе неплохое домашнее образование, говорил по-французски и по-немецки, немного по-итальянски, владел фортепиано, флейтой и скрипкой. Его гувернанткой была Барбара-Теодора Кламер, знавшая несколько языков и прекрасно музицировавшая. Мальчик часто играл на скрипке и флейте в небольшом крепостном оркестре своего отца.

Рос он изнеженным, весьма избалованным, болезненным и чрезвычайно капризным ребёнком. Первые шесть лет жизни воспитывала его и ухаживала за ним его бабушка, совершенно оттеснив в этом вопросе матушку и отца. Последний, впрочем, особо и не рвался ставить над сыном опыты педагогики. Батюшку нашего героя более всего занимала перестройка дома и возведение новых жилых флигелей, разбитие парков и скверов, устройство садово-паркового хозяйства, цветников, клумб и прочих ландшафтных ухищрений. Впрочем, нельзя упрекать мужчину, желавшего создать рай земной для своей супруги, матери девятерых чудесных детей, которых ему послал Господь Бог.

В доме Глинок царила бабушка. Считая – причём обоснованно, поскольку первенца чета Глинок потеряла незадолго до того – родителей мальчика молодыми и неопытными, она так кутала «молодого барина», что деревенские ребятишки лишь посмеивались. Из кучи мехов наружу торчал только крошечный розовый нос. Когда заботливая бабушка скончалась, мать мальчика, обожавшая сына и несколько робевшая свекрови, буквально ринулась радеть о сыне. Отец тоже любил старшего наследника, и мальчик рос в совершеннейшей неге и холе. Хотя это несколько беспокоило мать, ожидавшую от сына больших шалостей, проказ и проделок. Но Мишенька рос тихим и спокойным. Видно, крепок был стержень, вбитый покойной матерью мужа. Неудивительно, что юный Миша уже тогда считал себя пупом земли и центром внимания.

Михаил Глинка. Портрет кисти Ильи Репина

Источник изображения: https://www.belcanto.ru/glinka.html

В 14 лет мальчика отдали учиться сначала в знаменитый Царскосельский лицей, а потом перевели в Благородный Пансион при Главном педагогическом институте в Петербурге. Родители считали, что в лицее преподают ретрограды, а в Пансионе, наоборот, прогрессивные педагоги. Мальчик попал в ученики к поэту Кюхельбеккеру, действительно весьма прогрессивному человеку, позднее замешанному в мятеже декабристов. Они были в добрых отношениях, тем боле, что Кюхельбеккер удачно выдал свою сестру за двоюродного дядю нашего героя. Позднее, скорее всего и по этой причине тоже, Глинка был подвергнут допросу, связанному с расследованием мятежа. Следователи опрашивали всех подозрительных, выявляя связи с бунтовщиками.

Именно в Пансионе Михаил Иванович серьёзно увлекся музыкой и написал свои первые произведения. Там же он познакомился и задружил с Пушкиным, заходившим в Пансион к его однокашнику. Его буквально изнуряла юношеская неудовлетворённость своей музыкой, хотя на взгляд других это были интересные и заметные произведения. Он пишет свои первые романсы, которые тут же начинают распевать петербуржцы. 

Но в неверном и сыром климате «Северной Пальмиры» слабый организм изнеженного Глинки стал давать сбои, и скоро его здоровье сильно пошатнулось. Как водится, врачи, ничтоже сумняшеся, отправили его на Кавказ «пить кислые воды». Но нарзан молодому композитору впрок не пошёл. Вскоре на коже проявились высыпания, началась сильнейшая мигрень, несчастный Глинка вообще перестал спать... Местный врач зачем-то прописал ему странное лекарство – декокт из сваренных и растёртых в пюре различных фруктов. От этого могучего средства у бедного композитора сделался ужасный понос, и он стремительно покинул курорт, где его так здорово «подлечили». Но и в Петербурге лучше ему не стало. От сыпи трескалась кожа, больного била лихорадка. Доктора пробовали на нем всё, что было известно на тот момент: опиум, сернокислый хинин, прижигания и даже старую добрую ртуть. В промежутках между мучительными приступами различных недугов Глинка пишет свои романсы «Не искушай...» на слова Баратынского, «Не пой, красавица, при мне» на слова Пушкина, знаменитую «Ночь осеннюю...» на слова Римского-Корсакова. Но, по мнению автора романсов, всё это было не то.

Глинка стремился вырваться из рамок «бытового» творчества. Ему хотелось облечь свои произведения в новые, классические, могучие формы музыки. Он буквально истязал себя, стремясь создать нечто совершенное, новое, но обязательно родное, русское. Он пишет струнный септет, рондо, адажио для оркестра, создаёт две оркестровых увертюры. Он становится более светским, заводит знакомство с Жуковским и Грибоедовым, Дельвигом и Мицкевичем, сходится накоротке с Одоевским. В 1830 году Глинка по жёстким настояниям докторов отправляется лечиться в Италию. Объехав по пути половину Германии, он поселяется в Милане, изучает вокал «бельканто», знакомится с Берлиозом, Доницетти и Беллини. При этом непрерывно работает, создавая новые, совершенные и блестящие произведения. Его «Патетическое трио для фортепиано, кларнета и фагота» - образцовая вещь.

Но болезни не оставляли Глинку. Он ухитрился мучительно отравиться и в Италии. Одна несвежая устрица... Впрочем, отравления морепродуктами бывают очень тяжёлыми. По словам Вересаева: «Был он очень болезнен, постоянно хворал, лечился то у аллопатов, то у гомеопатов; врачи находили у него целую кадриль болезней. Страдал, между прочим, и последствиями алкоголизма, под конец жизни обрюзг и сильно растолстел. Был крайне нервен, с легко меняющимися настроениями, сам он за свою нервную чувствительность называл себя “мимозой”».

Об этой самой чувствительности ходили слухи. Малейшие критические замечания или даже равнодушие и невнимательность были в глазах Глинки тягчайшими посягательствами. Критика приводила его в отчаяние и вызывала нешуточную ярость. От похвалы и аплодисментов Глинка буквально таял, как ломтик сливочного масла на сковородке. Такая реакция говорит о некоторой истеричности характера. Кроме того, широкие знакомства ещё в Петербурге 20-х привели нашего героя в круг творческой молодежи, в коем активно потребляли спиртное. Неудачная женитьба и ощущение, что выпивка усиливает работоспособность, способствует яркому творчеству и «разжигает вдохновение», привели композитора к серьёзному пристрастию. Современники много пишут о том, как он попивал коньяк «рюмка за рюмкой» и шампанское «бокалы за бокалами». Как его, «нагрузившегося», вдвоём сводили вниз по лестнице... Кроме того, его родители, бывшие троюродными братом и сестрой, как это случалось в шляхетской среде, дали ему недостаточно крепкий организм, о чём мы уже писали выше.

Всё это вместе привело к длительным «нервическим» желудочно-кишечным расстройствам. Медики, согласно тогдашней науке, лечили их йодом, беленой, магнетизмом, ваннами и бальзамами сомнительного свойства, и всё без малейшего успеха.  Некоторые специалисты – в частности, известный современный психиатр Борис Федоров – считают, что Глинка страдал соматоформным расстройством по типу ипохондрии и истерии, о чём свидетельствует возникший было и мгновенно прошедший паралич правой руки, приключившийся с композитором при получении им письма о смерти матери. Кроме того, опытные наркологи согласны в том, что алкогольная зависимость протекала у композитора «с утратой количественного контроля».

Многое мы не упоминаем в нашем повествовании – к примеру, то, как Глинка, по словам Пушкина, Мицкевича и Вяземского с Жуковским, «стал Фарфором», о премьере «Жизни за царя», восторге публики, беседе с Государем Императором Николаем Павловичем, восхитившимся оперой. О «Руслане и Людмиле», критиканах и травле Глинки, о его путешествиях, изучении испанского языка, жизни в Берлине и Париже, Польше и Испании. Как наездами в Петербург преподавал он вокал оперным певцам и на закате дней писал свои мемуары - «Записки». В них композитор очень дотошно излагает свои недомогания и весьма точно описывает их симптомы, а также как, кто и какими способами их пытался лечить. Интересны и весьма занимательны некоторые комментарии и оценки автора по этому поводу. Современные историки медицины и врачи находят в них признаки глубокой ипохондрии. Также отмечают и симптомы маскированной депрессии, которая могла быть мощным фактором ослабления организма. С сожалением отсылаем дорогих наших читателей к этим и другим мемуарам и биографической литературе. Ибо эссе – рассказка недлинная.

Добавим только, что причины смерти Михаила Ивановича Глинки настолько непохожи одна на другую, что стоит на это обратить внимание. Основная версия говорит о банальном воспалении лёгких, и это на сегодня главнейший официальный диагноз. Но некоторые исследователи считают, что причиной смерти основоположника русской классической музыкальной композиции был генетический иммунодефицит, либо иммунодефицит, возникший на фоне аутоиммунного заболевания. Кроме этого, есть и третья, на наш взгляд, самая печальная причина. Припомним, что похороны Великого русского композитора, состоявшиеся в Берлине, были бедняцкими, по самому последнему разряду. Можно сказать, что его просто зарыли в самом дешевом гробу на берлинском кладбище для нищих. Когда Энгельгардт приехал, чтобы перенести прах Глинки на Тихвинском кладбище Петербурга, оказалось, что гроб за три месяца уже рассыпался, и его пришлось обмотать парусиной, чтобы извлечь. Его отпели в той же церкви, что и Пушкина. Так вот, по самой ужасной версии Михаил Иванович Глинка умер от анорексии – говоря по-русски, от голода, вызванного психическим истощением. «Минимум две недели он не мог принимать пищи. Нашли его печень, чрезмерно отощённую, а желудок крошечный...» - пишет поэт и драматург Нестор Кукольник.

«Патриотическую песню» Глинка создал, предполагая, что она станет Гимном Российской Империи, но выбрали «Молитву русского народа» – сочинение князя Львова. Правда, «Патриотическая песня» Глинки девять лет была гимном Российской Федерации, но слов за это время к ней не подобрали. В том числе и по этой причине теперь мы поём наш гимн под музыку А. Александрова, как и в 1944 году, когда отказались от «Интернационала». А сама мелодия родилась ещё в 1939 году и называлась «Песней о партии».