Психозы и паранойя короля Франции. Безумный монарх Карл Шестой

Между буйными периодами Карл Шестой был почти адекватен: требовал отнять у него кинжалы, чтобы никого не прирезать во время припадка. Но припадки становились чаще. Буйство становилось яростным, король рубил мебель, бросал в камин всё подряд, мочился на себя.

Иные монархи бывают хуже горькой редьки! Если глава государства не дружит с головой, но отдал бразды правления временщикам, это ещё куда ни шло. Но если безумец лично встал у руля и направляет колесо истории то в яму, то на камень – никому мало не покажется! На рубеже четырнадцатого и пятнадцатого веков Францией управлял именно такой «возница» - король Карл Шестой.

Принц Шарль родился в первые дни декабря и первым в истории королевства получил титул «дофин» и провинцию Дофине в качестве удела. Юный государь был милым и приветливым парнем. Довольно щедрый, что во Франции бывает редко, обладавший любезными манерами и прекрасной, освещавшей все его красивое и мужественное лицо улыбкой, он сразу был прозван в народе «Шарлем Возлюбленным». Но смолоду завладевший им тяжкий недуг быстро наградил его новым прозванием — мрачным титулом «Карла Безумного».

Двенадцатилетнего сироту, оставшегося без родителей, короновали задолго до совершеннолетия. Целая толпа регентов - кузенов и дядюшек - разнообразных дюков Анжу, Бургундских, Беррийских, Бурбонских – радостно занялась управлением страной и вытрясанием денег из королевских сундуков. Ещё до коронации Луи Анжуйский украл более 17 миллионов франков прямо из казны, до смерти запугав королевского казначея. Покойный Карл Мудрый оставил завещание, согласно которому должны были быть снижены налоги, но кузен с дядьями решили, что черни будет жирно и подняли налог. Это вызвало кровавый майотенский бунт, подавленный без всякой жалости. Мятежников утопили в Сене, а ратушу заставили выплатить огромный штраф из городской казны.

Но вернемся к здоровью короля. Некоторые историки медицины - в частности профессор Лефлёр из Парижского университета и доктор Жискар Лионель - считают, что здесь не обошлось без дурной наследственности. Хотя по отцовской линии у принца вроде бы всё было в порядке: ни отец, ни дед, ни прадед не выказывали никаких отклонений от нормы. Отец юного короля, Карл Пятый, имел в народе прозвище «Мудрый», и оно говорит само за себя.

А вот с матушкой всё было сложнее. Его мать, Жанна де Бурбон, потеряла память и разум во время очередных родов, рожая седьмого младенца… Ей удалось обрести память заново, болезнь минула, но через несколько лет она всё же погибла от родовой инфекции. Настораживает историков медицины ещё и то, что и брат королевы, герцог Луи де Бурбон, страдал депрессией, накатывавшей на него временами, либо демонстрировал припадки возбуждения и ярости, неистово рубя мебель.

Образованием мальчика в основном занимались королевские сержанты, учившие его владеть конем и оружием, а также ловчие и псари. Его воспитатель дюк Филипп Бургундский в основном развлекал мальчика, таская его на игры и зрелища, состязания менестрелей, пиры и охоты. Монахов с книгами и латынью принц избегал всей душой. Как говорится, «стойкое нарушение когнитивной функции».

Все историки тех времен твердят о воинственном характере юноши. Ещё в раннем детстве его отец Карл Пятый, желая пошутить, предложил ему выбрать между короной и боевым шлемом. Мальчик схватил кованую каску, заявив отцу, что корону он может оставить себе. Шла крайне тяжёлая для Франции разорительная и кровавая Столетняя война, юноша горел желанием схватится с англичанами, наголову разбить их и изгнать. Когда юный король слегка подрос, он полюбил турниры и охоту, прослыл прекрасным фехтовальщиком и славно владел рыцарским копьем-лэнсом, подхватывая им на скаку болтавшиеся на шнурках колечки.

Совсем юным его женили на баварской принцессе Изабель, особе до того жадной, что дядьям и кузену короля, уже проявившего симптомы мозговой хвори, почти ничего и не доставалось. Алчные германцы, родственники жены короля, растаскивали казну, словно крысы. Уже в двадцатилетнем возрасте болезнь Карла Шестого была столь явственна, что Францией фактически правили две партии - брата и дяди короля - герцогов Орлеанского и Бургундского, превратившиеся в клики арманьяков и бургиньонов, весьма энергично противостоявших друг другу...

Тем временем умер в походе на Неаполь Людовик Анжуйский. Иоанн Беррийский, другой дядя короля, захапал богатый Лангедок, который с оружием в руках противостоял его властолюбию. Король вспылил, преодолев сопротивление дюка Филиппа, забрал из Сен-Дени орифламму - легендарное «золотое пламя» Франции - древнее боевое знамя франков, словно идя в поход на иноземцев, а не в свою же провинцию. Предводитель мятежа граф Фуа побил королевскую рать в первой же схватке, но не желая воевать с огромным полчищем северян, замирился с королем, урвав себе предостаточный кусок и получив полную индульгенцию.

В апреле 1392 года у короля открылась жестокая лихорадка, сопровождавшаяся длительной горячкой, как писал придворный медик. Во время лихорадки король потерял свои чудесные золотые кудри, а также все ногти на руках и ногах. Врачи сейчас полагают, что это могли быть тиф, малярия или даже энцефалит. После болезни монарх стал остро восприимчив к неожиданным, громким или резким звукам, делая при этом бесстыдные и «странные жесты, несовместимые с королевским достоинством», но это были ещё цветочки...

Толком не исцелившись, Карл Шестой отправился мстить заговорщикам, напавшим на его соратника, и в ярости истребил их всех, включая ни в чем не повинных лакеев и слуг. В походе монах Мишель Пентуан, сопровождавший короля летописец-хронист, записал, что государь не в себе, произносит безумства и нелепо и бесстыдно жестикулирует. Пятого августа 1392 года в Леманском лесу безумный прокаженный, обитавший в расположенном неподалёку лепрозории, страшно завыл что-то вроде предупреждения - дескать, бегите прочь, вас предали... Зычный голос идиота-прокаженного испугал одного из латников короля, тот выронил пику, звонко лязгнувшую о шлем скачущего впереди рыцаря. Этот звон совершенно изменил короля. Дергая головой, он молниеносно обнажил меч и кинулся на свиту с криком: «Вперед на предателей, Монжуа и Сен-Дени!» Целый час искусного с мечом безумца пытался скрутить весь цвет французского рыцарства. И это в конце концов удалось. Но погибло пятеро рыцарей свиты, один из них — королевский бастард. Прежде чем прийти в себя, король два дня находился в полубессознательном состоянии. Мэтр Гильом де Арсиньи, личный врач короля, считал, что это безумие перешло к королю от матери, в чём с ним согласны и некоторые нынешние историки.

Позже, в 1393 году на свадьбе фрейлины королевы король со своими соратниками вырядились в маскарадные костюмы варваров, пошитые из ярких тканей и меха и пропитанные разноцветным воском. Они принялись исполнять нечто вроде смеси гавота с рок-н-роллом, крутясь и вертясь, как безумные. Один из пляшущих коснулся факела, и пропитанный воском костюм превратил его в огненный шар. Еще трое друзей короля вспыхнули, как свечки. Король так испугался, что спрятался под пышными юбками туалета дюшессы Беррийской, закрывшей его от пламени.

После этого приключения короля стало замыкать еще более основательно. Ему решили «скинуть давление в черепе», иначе говоря — пробить голову, чтобы «спустить пар». Тогда такое считалось испытанным средством, особенно у шарлатанов. Часто операцию сопровождало извлечение «камня глупости» - иногда и сразу двух (в каждом рукаве лекаря). Некий хирург из Лиона выполнил «очищение головы», которое вроде бы даже и помогло. Но через полгода король конкретно сошел с рельсов разума. Он отказывался от титула, срывал свои гербы отовсюду, куда мог достать, не узнавал жену и гнал её прочь от себя. Через шесть месяцев приступы прошли, король обрадовался и в благодарность за исцеление построил часовню.

Мы сознательно не касаемся борьбы арманьяков и бургиньонов, Столетней войны, перемирий, женитьбы английского короля на дочери Карла Шестого, осаде Арфлёра, битвы при Азинкуре и других событий того времени. Достаточно прочесть соответствующие источники или хрестоматии.

Спустя два года король опять помешался, метался по дворцу, рубил свои гербы, путая себя со святым Георгием. Опять «...непристойные движения, прыжки...» Через три месяца стало легче, король посетил Нотр-Дам де Пари, вел переговоры о замужестве дочери с английским двором. Он не оставлял надежды на выздоровление. По его приказу приволокли даже известного чародея, колдуна Арно Гийома, который заявил королю, что тот одержим дьяволом. Этой же версии придерживались и монахи-августинцы, читая заклятья и опаивая короля разведенным в уксусе толчёным жемчугом. Монахи договорились до того, что обвинили брата короля в наведении порчи, но тут их самих заподозрили в ереси и колдовстве и после мучительных пыток сожгли.

Между буйными периодами король был почти адекватен: требовал отнять у него кинжалы, чтобы никого не прирезать во время припадка. Но припадки становились чаще, а промежутки между ними короче и отличались не здравым поведением, а апатией и безразличием ко всему. Состояние ухудшалось. Буйство становилось яростным, король рубил мебель, бросал в камин всё подряд, мочился на себя. Папа Пий Второй писал: «Король уверял, что сделан из испанского стекла, запрещал прикасаться к себе и надевал доспехи, дабы уберечь якобы стеклянное тело. Прикреплял к одежде железные прутья, мастерил защиту, чтобы не расколотили вдребезги...»

Становилось всё хуже. Король отказался мыться, менять одежду, его пожирали вши, началась кожная болезнь. Потребовались переодетые чертями лакеи, явившиеся во дворец во главе с самим Сатаною, чтобы заставить упрямого короля помыться и переодеться. Известный невролог из Пражского университета Иржи Лесны считает, что данная клиника вполне укладывается в рамки височной парциальной (или очаговой) эпилепсии. По его мнению, приступ в Леманском лесу напоминает ему припадок психомоторной эпилепсии. За это говорит замутнённость сознания, неадекватные действия, прыжки, жесты. При этом в беспамятство впадал король далеко не всегда. Причиной болезни доктор Иржи Лесны указывает и лихорадку, и травмы, полученные королем в драке с толпой. Чтобы поговорить с невестой, Карл переоделся в горожанина и был избит какими-то бродягами, толпой накинувшимися на него.

Гипотеза чешского профессора не устраивает многих специалистов, так как не учитывает затяжные психотические состояния Карла Шестого и полное отсутствие свидетельств его слабоумия. Король вёл переговоры, общался с послами, принимал вполне себе здравые и осмысленные решения. К сожалению, путаные хроники средневековых грамотеев не дают нам ясной клинической картины, не позволяют провести хоть сколько-нибудь уверенную дифференциальную диагностику. Поэтому диагноз, поставленный врачами Сорбонны - шизофрения с кататоническим параноидальным синдромом – практически подвешен в воздухе и может стать причиной яростных споров и неистовых дискуссий в психиатрических кругах.

Король Карл Шестой скончался от приступа малярии 21 октября 1422 года. Болезнь изнуряла короля уже пять недель. Он умирал в пустом дворце Сен-Поль, где в голых залах завывал ветер, брошенный женой и приближенными, окружённый всего несколькими слугами… Его последними словами были благословения, которые он призывал на свою фаворитку, «маленькую королеву» Одетту де Шамдивер, остававшуюся с ним до его последнего вздоха.