Туберкулез как источник вдохновения. «Больные девочки» Эдварда Мунка.

Многие сочли, что художник передал на выставку незаконченный этюд и что лучше всего будет молча пройти мимо «выкидыша». Но для Мунка "Больная девочка" была попыткой выразить свою горечь и чувство вины: сам, чуть не умерший от туберкулеза в детстве, он скорбел по рано ушедшей сестре. 

Наследственность, конечно, выгодная штука: вместо того, чтобы признать, что ты слаб и не хочешь ничего решать, а хочешь красное платьишко, всегда можно сослаться на тунеядцев и алкоголиков в своем роду, которые и должны отдуваться за твои грехи. Норвежский живописец Эдвард Мунк, красавец-мужчина, которого одни при жизни считали гением, а другие называли представителем дегенеративного искусства, родился в семье военного врача Кристиана Мунка. Позже художник скажет: «Болезненность, безумие и смерть – черные ангелы, который стояли у моей колыбели и сопровождали меня всю жизнь. Рано умершая мать передала мне бациллу чахотки. Сверхнервозный отец, богобоязненный до безумия, передал мне склонность к сумасшествию».

Действительно, болезненная религиозность отца сильно сказывалась на состоянии детей. Эдвард плохо спал из-за мучавших его видений, а однажды после семейной ссоры (поводом стало обсуждение, сколько времени грешники должны будут гореть в аду) ушел из дома побродить по улицам. Вернувшись, он обнаружил отца молящимся на коленях. Эта сцена так сильно поразила его, что он не мог заснуть, пока не сделал зарисовку в блокноте. Карандашный эскиз не мог передать отблеск света на одежде отца, и Эдвард выполнил тот же самый рисунок в цвете, после чего спокойно лег спать.

Конечно, Кристиан Мунк не всегда был таким. В молодости он был романтичен и любил путешествовать, но со временем превратился в «стройного, элегантного нервного старика, страдавшего приступами благочестивого раскаяния и наполнявшего своим страхом весь дом». Не самый удачливый доктор он остро переживал, когда не мог помочь пациенту («начинал метаться по комнатам, заламывая руки, рвал на себе волосы и кричал, что он никуда не годный врач»), а после того, как его жена умерла (Эдварду на тот момент было всего пять лет), стал много внимания уделять религии.

Смерть матери изменила не только характер отца, но и порядок в доме: вести хозяйство стала ее родная сестра, Карен Бьёльстад. Именно ее изобразит художник в своей картине «Больная девочка». Дело в том, что болезненность перешла не только к Эдварду: в семье было 5 детей, и старшая сестра художника 14-летняя Юханна София тоже заболела туберкулезом. Ее мучительное угасание произвело на Эдварда еще более сильное впечатление, чем смерть матери. Девушка умирала в горячке, ее мучали галлюцинации, и она все время умоляла спасти ее. Отец же, понимая, что не может ей помочь, вышагивал по дому, молитвенно сложив руки.

Мунк руководствовался принципом писать то, что он знал, и созданные им работы отражают его внутренний мир и личностные переживания. Темами его мрачных картин были болезни, тоска, одиночество, сложные отношения между мужчиной и женщиной и, конечно, смерть. Многие сюжеты у Мунка повторялись, причем порой это было не переосмысление, а очень близкая к оригиналу авторская копия, как будто изнутри его что-то жгло и рисование было лекарством от этой боли. На протяжении 40 лет он 6 раз возвращался к теме смерти сестры в своих живописных полотнах (три хранятся в Осло, по одной в Гётеборге, Стокгольме и Лондоне), а также создал ряд рисунков и гравюр на ту же тему. В 1930 году в своем письме к директору Национальной галереи в Осло он отметит, что этот период был «эпохой подушки». Туберкулез был одной из самых распространённых болезней в то время и многие выдающиеся художники (Ханс Хейердал или Кристиан Крог) писали больных детей, подпертых подушками в своих кроватках и креслах, поскольку им было трудно дышать. Для «Больной девочки» Мунку позировала 11-летняя Бетси Нильсен: отец Эдварда лечил ее брата, сломавшего ногу, и переживавшая девочка заинтересовала художника.

Первое полотно было создано в 1885-1886 годах по возвращению Мунка из Франции. Конечно, импрессионисты с их легкостью мазка, светом и цветом, воздухом оказали определенное влияние на молодого норвежского художника, но эта работа, ставшая «выдающимся прорывом» по мнению самого Мунка и заложившая основу для будущих его картин, ближе к экспрессионизму. Зритель видит часть комнаты с незамысловатой обстановкой: стол со стаканом, шкафчик со стоящей на нем бутылкой, темный плед, кресло, в котором сидит девочка. Ее рыжеволосая голова ярко выделяется на фоне белой подушки, лицо освещено, хотя источника света в комнате нет, штора напротив девочки задернута. Искусствоведы трактуют это как зловещий образ смерти. Возле ребенка сидит сломленная горем женщина: мы видим только ее склоненную голову с пучком забранных волос. Мунк словно подчеркивает, что у нее не хватает сил смотреть девочке в глаза. В самом центре композиции – крепко сжатые руки женщины и девочки, что свидетельствует о глубокой эмоциональной связи между ними. По мнению критика Патриции Донахью выглядит это так, словно ребенок, зная, что больше ничего нельзя сделать, утешает обессилевшего взрослого.

Первые зрители подвергли картину разгрому. Многие сочли, что художник передал на выставку незаконченный этюд и что лучше всего будет молча пройти мимо «выкидыша». Но для Мунка это была попытка выразить свою горечь и чувство вины: сам, чуть не умерший от туберкулеза в детстве, он скорбел по рано ушедшей сестре. Американская исследовательница Мишель Факос анализирует красочный слой с использованием техники импасто (сочная накладка краски), сильные вертикальные мазки кистью и делает вывод, что они придают изображению, расположенному на небольшом расстоянии от зрителя, некоторую размытость, как будто он смотрит на происходящее сквозь слезы или сквозь «вуаль памяти».

А вот работа 1889 года, также посвященная сестре, уже не так печальна: само название «Весна» должно вселять надежду. Вместо зловещей шторы – залитая солнцем комната, где ветер радостно надувает, словно паруса, занавески из тюля. На подоконнике цветущие комнатные растения, и даже в графине на столе угадывается яркий цветок наподобие герберы. Женщина и девочка напоминают героинь «Больного ребенка» - похожая одежда, те же рыжие волосы и болезненная бледность девочки, та же прическа у женщины. Несмотря на оптимистичное название, девочка отвернулась от окна, словно показывая, что этот свет и солнце уже не для нее. Смерть ее неотвратима, но для Мунка, после кончины сестры утратившего веру, эти лучи, легкий ветерок, ощущение покоя да и сама весна, как символ жизни, дают надежду, и уход ребенка становится началом.

«Из моего гниющего тела вырастут цветы. Я в них, и в этом бессмертие».

Эдвард Мунк.