Пётр Первый. Царь-дантист и царь-хирург.

Пётр считался неплохим стоматологом. Памятником тому является коллекция из 73 зубов, лично выдранных крепкой императорской дланью. Ни один корень в коллекции не обломан, что является стопроцентным доказательством высочайшей квалификации царя-зубодёра.

Государь Пётр Алексеевич более всего тяготел к морскому и воинскому делу. Любил артиллерию и был «бомбардирской роты капитаном». Поначалу палил из пушек по боярам пареной репой. «Немцы» из окружения довольно смеялись: «Это есть гут, ваше миропомазанное величество!» Среди хохочущих иноземцев был и Петер Пиль, главный аптекарь и известный алхимик, нанятый в аптеку боярина и стрелецкого головы Артамона Матвеева, приближенного царицы Натальи, матери Петра. Боярина во время стрелецкого мятежа растерзала толпа, аптеку в Кремле уничтожил пожар, а Пиль попал в Преображенское, в Петрово окружение.  

Подростку Петру всё было интересно. Он торчал в аптеке часами. Петер Пиль усердно пичкал его фармакологией, а опытный хирург Термонт преподал ему в совершенстве своё искусство. К своему восемнадцатилетию юный монарх уже находился в медицинском тренде. Пётр, виртуозно владея ланцетом, отворял кому ни попадя кровь, мыльными клистирами выворачивал стольникам кишки, практиковал гирудотерапию, ловко наклеивая пиявки на самые разные места форсируемых. Одним словом, стал довольно модным и самым продвинутым в медицине монархом среди европейских государей.

Топовым медицинским искусством тогда считали анатомию. Коллекции красиво и диковинно препарированных трупов собирали так же увлечённо, как картины или статуи. Иногда такие коллекции даже сочетали с тематическими полотнами великих мастеров. Достаточно припомнить рембрандтовский «Урок анатомии д-ра Тульпа». С последователем этого самого Тульпа, Фридрихом Рюйшем, молодой русский царь и встретился, прибыв в Голландию. Анатомическое собрание Рюйша вызывало слюни и споры у нескольких государей. Они буквально вырывали друг у друга из рук право приобрести коллекцию. Но все они ни черта не смыслили в медицине, а вот странный русский царь не только жаждет владеть, но и отлично разбирается в деле! Судьба анатомического собрания была решена: оно стало основой общеизвестной санкт-петербургской Кунсткамеры.

Романтизированный портрет Петра Первого. 1838 г. Поль Деларош

Источник изображения: https://ru.wikipedia.org

Медицинский багаж будущего императора становился всё солиднее. После углубленных занятий с Рюйшем – расширенный и сопровождавшийся практикой курс лекций по врачебному искусству в знаменитом Лейденском университете – о царе-докторе даже ярые недоброжелатели уже не смеют говорить с насмешкой. Конечно, процент удачных хирургических операций у коронованного врача по современным меркам был средним. Но по тем временам – вполне себе выдающимся! Петр Первый достиг к 1720 году уровня среднего по Европе матерого врача. А это для деятельнейшего государя, владевшего 14 ремеслами, активно ведущего войны и дипломатические переговоры, не говоря уже о довольно буйных потехах с женщинами и алкоголем, это было просто немыслимым делом!

Больные боялись высоченного врача-монарха, прославившегося в России достаточно жёстким и своевольным правлением. По свидетельству современников, герцогиня Мекленбургская испытала животный ужас, когда Пётр решил заняться её больной ногой. Хотя незадолго до того царь весьма успешно попользовал знатного больного, проведя ему серьёзную операцию в паху. Однако случалось, что и у царя больные умирали, несмотря на все усилия. Но в те времена неудачи в лечении были уделом каждого медика.

Пётр считался и неплохим стоматологом – «зубоволоком», как их называли в России. Памятником тому является коллекция из 73 зубов, лично выдранных крепкой императорской дланью. Большая часть из них – трудноизвлекаемые моляры. Корни у них изогнуты, сильно закручены. Но ни один корень в коллекции не обломан, что является стопроцентным доказательством высочайшей квалификации царя-зубодёра! Практически все зубы имеют и признаки сообщения кариозной полости с полостью зуба, то есть это был либо пульпит, либо периодонтит. Это свидетельствует о том, что и с диагностикой у Петра тоже всё было окей.

Сам государь страдал и циррозом печени, и воспалениями уретры. Последние были вызваны гонореей, заболеванием в том веке широко распространённым. Помимо этого, Пётр в любое время года мотался по России в условиях ужаснейшего дискомфорта и русского (да еще и средневекового!) сервиса и постоянно простужался. И Блюментрост, личный врач царя, и другие медики были согласны в том, что принудить Петра выполнять требования врачебного консилиума было совершенно нереально! Особенно рьяно царь сопротивлялся ограничениям на алкоголь.

Активно занимаясь самолечением, Пётр проверял на себе новые и оригинальные методики. По свидетельству современников царь возил с собой «аптекарский сундук» со множеством отделений, где лежали лекарства и инструменты. Известно и о конвульсивных припадках, которыми страдал первый российский император. «Пароксизм этот предвещался всегда сильной судорогой шеи и неистовым подёргиванием лицевых мускулов», - пишет Штахлин. От этого недуга царь пытался излечиться всеми возможными методами, принимая иногда откровенно шарлатанские зелья вроде порошка из желудка и крыльев сороки...

До сих пор идут споры, какая именно хворь свела Петра Великого в могилу: гангрена, полная непроходимость уретры вследствие спаек, воспаление лёгких, отравление, переохлаждение или сифилис? Одной из главных мучавших его напастей было затруднённое мочеиспускание, а временами и полная невозможность опорожнить мочевой пузырь. Так вот, отлично сохранились и хоть сейчас готовы к использованию толстенные серебряные катетеры, изготовленные в городе Льеже знаменитым мастером Жильбером Валлоном. Ими Пётр Первый сам себе расширял мочеиспускательный канал. Операция эта крайне мучительная из-за наносимых ужасающим инструментарием травм, растерзания спаек и частого, ввиду неумеренности к пиву и вину, мочеиспускания. Тем не менее, операцию бужирования пораженной стриктурой уретры царь проводил постоянно. И это помогало! С болезнью он прожил последнее десятилетие своей жизни, во время приступов уходя в свои покои с инструментами в руках. Скорее всего, именно стриктура уретры – непроходимость мочеиспускательного канала – и стала подлинной причиной смерти великого Петра.