Скобелев-старший. Раны и победы дедушки Белого Генерала

«…Для меча и штыка к защите прав батюшки царя и славы святого нам Отечества среди храбрых товарищей и трёх по милости Божией оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно...»

Генерал от инфантерии Иван Никитович Скобелев.

Иногда бывает так, что потомки достойно идут по стезе своих предков, с каждым поколением закрепляя все лучшее, что было у родителей, иногда догоняя и перегоняя их. Бывает, образуются целые династии людей, создающих славу своей Родины. Это повествование мы посвятили деду знаменитого русского полководца Михаила Дмитриевича Скобелева, герою войны 1812 года Генералу от инфантерии Ивану Никитовичу Скобелеву.

Отец Ивана Никитовича сержант Никита Скобелев  был однодворцем. Это сословие, существовавшее с конца XV века, появилось в те годы, когда Московское Царство стало расширяться на юг. Так называли сначала разорившихся боярских детей, потом казаков, мелких дворян, а с начала восемнадцатого столетия и унтер-офицерских чинов, несущих воинскую службу на окраинах, не считающихся дворянами, но наделённых землей с крепостными. Им предоставлялись урезанные привилегии и послабления. К примеру, к ним не применялись телесные наказания. Такие сословия не редкость и во многих странах. Ещё в Восточной Римской империи существовало сословие воинов-акритов, охранявших рубежи, а в Англии — сокманов, которые, не будучи дворянами, имели в держании землю от короля и были обязаны ему военной службой. Однодворцы бывали, как водится, богатыми и не очень. К примеру, у Никиты Скобелева, кроме сабли и коня, особых богатств не наблюдалось. Мать будущего генерала Татьяна Корева была из дворянской семьи. Хотя имеется и версия, что она была из простых крестьян и даже грамоты не знала. Отец его рано сложил голову, и его мать с большим трудом сводила концы с концами. Женщина глубоко верующая, сурового нрава, весьма трудолюбивая, рачительная и строгая, она смогла передать сыну твёрдость в православной вере и помогла сформироваться его решительному и упорному характеру.

В четырнадцать лет Иван Скобелев поступил вольноопределяющимся в первый полевой Оренбургский полк, где показал себя отменным служакой. В восемнадцать лет он стал сержантом. Затем он служил в драгунах, потом перевелся в мушкетеры, где получил первый офицерский чин – подпоручика. Служил он под началом полковника И. М. Эриксона, впоследствии генерала, прославившегося позже в войне с Наполеоном не только храбростью и искусством, но ещё и тем, что,  единственный за всю историю России, получил сразу два ордена СВ. Георгия – 4 и 3 степени. Эриксон был выходцем из эстляндских крестьян со шведскими корнями, бывшим мельником, и отличался крайне мягким характером и простотой обращения. Вместе они участвовали в формировании 26 полка пеших егерей, где Скобелев командовал взводом. Под руководством Эриксона подпоручик Скобелев совершил военную кампанию 1807 года. В первом же бою – сражении при Петерсвальде – подпоручик Скобелев, заменив раненного командира роты, организовал убийственно-меткий огонь таким образом, что в мощной колонне неприятеля были выбиты все офицеры и унтер-офицеры, а также все те храбрецы, кто пытался увлечь солдат в атаку. Колонна пришла в полное расстройство и начала отступление. Скобелев с обнаженной шпагой в руке повел егерей в штыковую контратаку, переколов и обратив в беспорядочное бегство до батальона противника.

Предполагаемый портрет Ивана Скобелева

Источник изображения: https://ru.wikipedia.org

В 1808 году начинается русско-шведская война. В бою при Кирке – Коуртане пуля из шведского мушкета угодила в эфес его шпаги, начисто оторвав два пальца и размозжив третий. Наспех замотав руку офицерским шарфом, Скобелев продолжает командовать, несмотря на дергающую боль от раны. Но тут шведское ядро, отрикошетив от земли, на излете попадает в грудь офицера. Полковой врач, лечивший контуженного Скобелева, отметил в своих записях округлую вдавлину на грудной кости Ивана Никитовича, «...оборотившуюся по выздоровлении в выпуклую округлую шишку, прощупывающуюся  при пальпации и как бы выпирающую из груди...» Современные исследователи полагают, что это была своеобразной формы костная мозоль, заполнившая место удара.  За шведскую компанию Скобелев получил Владимира 4-й степени и золотую шпагу «за храбрость».

Ещё не до конца залечив свои раны, Скобелев отправляется на войну с Турцией, где он опять проявил неистовую отвагу, увлекая своих солдат на штурм Силистрии и Шумлы. По окончании войны он выходит в отставку и служит полицейским приставом в околотке. Но когда в 1812 году снова загремели барабаны войны, Скобелев в чине капитана становится адъютантом М.И. Кутузова, сделавшего его старшим из всех своих адъютантов. После смерти великого полководца он снова отправляется в строй. Он участвует в заграничном походе русских войск, командуя Рязанским полком. Иван Никитович отличился во многих боях, в особенности под Майнцем и Реймсом, где ему удалось спасти отважного русского генерала графа де Сен-Поля, целые сутки отражавшего атаки самого французского императора. В разгар битвы выпущенное французами ядро разворотило графу плечо, и он рухнул с лошади. Как пишет русский историк Г. Мокринский, его положили на носилки и внесли в каре рязанского полка, которым командовал Скобелев.

– Спасите меня, полковник, – произнёс раненый генерал.

– Спасти не смогу, граф, а умрём вместе, – обнадёжил Скобелев.

– Друзья, мы присягали государю, а теперь помрем за него! – заревел генерал.

Каре рязанцев сомкнуло ряды, ощетинившись русскими трехгранными штыками. Более восьми тысяч французских драгун, кирасир и конных гренадёр лавиной обрушились на русских солдат. Ружейные залпы гремели в упор, сметая неприятельских кавалеристов, штыки вонзались в лошадиные морды и обтянутые лосинами ляжки французских кирасир, защищённых впереди толстыми медными кирасами. Град пистолетных пуль, удары тяжелых палашей, конские копыта обрушивались на русский строй. Туши огромных кирасирских коней, гибнув, валились прямо на русских солдат, давя и убивая их. Зарядов больше не было, дрались штыками, тесаками, вплоть до ножей. Французы отхлынули. Рязанцы втянулись назад, в город, буквально выливая кровь из ружейных стволов. Их осталось не более половины... Генерала донесли живым и отправили в тыл. Скобелев получил ордена Св. Георгия 4 степени, Прусский крест, Владимира третьей и две французские пули – в предплечье и бедро.

По заключении мира Скобелев был произведен в генерал-майоры и десять лет служил в армии, дойдя до должности генерал-полицмейстера и чина генерал-лейтенанта. В этой должности он в конце 20-х годов впал в немилость от начальства за покровительство арестованным декабристам и заступничество за солдат. Не понимая значимости Пушкина, он видел в нём лишь «вертопраха», и, раздражённый некоторыми выходками поэта, написал на него четыре жалобы и предлагал «...содрать с него несколько клочков шкуры...» Позже, сам став писателем и осознав свою ошибку, он будет сокрушенно говорить знакомым, мол, «проштыкнулся»…

Всё это время он мучительно страдал от ран, которые то и дело открывались и воспалялись. Он снова выходит в отставку, купив имение на Рязанщине. Но опять пропела военная труба – на этот раз с поляками, и генерал снова отправился в бой. В этом походе Иван Никитович опять получил заслуженную награду – орден Св. Георгия 3-й степени. Эта война, последняя, которую прошёл храбрый генерал, стоила ему руки. В битве у стен Минска ядро, выпущенное с польской батареи, напрочь оторвало ему руку. Обнажённая кость жутко торчала из разлохмаченной плоти, необходима была ампутация и формирование культи. Генерал сел на барабан и приказал солдатам-песельникам выстроится сзади и громко петь, чтобы никто не слышал, если он застонет. Врач, робея пушечных ядер, приступил к операции. Генерал не только был всё время в сознании, но дважды твёрдым голосом отправлял ординарцев-вестовых к войскам. Когда операция завершилась, и были наложены повязки, генерал продиктовал прочувствованное послание к своим войскам, слова из которого мы взяли эпиграфом для этого эссе.

В 1843 году он получает чин генерала от инфантерии, за которым только чин фельдмаршала. Уже в коляске, увозившей его в тыл, он потерял сознание... Государь пожаловал его майоратом в Польше, а также знаком беспорочной службы и шефством в Рязанском полку. Его награждают орденом св. Александра Невского. Он становится комендантом Петропавловской крепости, директором Чесменской Богадельни и членом комитета о раненых. Но, вернувшись с полей сражений, генерал Скобелев не успокоился. Взяв себе псевдоним «Русский инвалид», он начинает писать книги. Его весьма оригинальные произведения, изобилующие простонародными оборотами речи, поговорками, солдатскими словечками, наполненные яростным патриотизмом и глубокой религиозностью, находили отклик в сердцах простых людей. Он стал весьма популярным писателем, хотя тогдашние критики и не находили в его книгах ничего особенного. Белинский, например, считал, что произведения Скобелева ниже всякой критики, несмотря на то, что приятельствовал с ним и глубоко уважал как военного. Да и Иван Тургенев оставил любопытное воспоминание о И.Н. Скобелеве. Хотя среди военных он был очень популярен, а его пьесы ставила даже Александринка...

В 1809 году Иван Никитович женился на дочери столбового дворянина Дурова, Надежде, от которой через 11 лет у него родился сын Дмитрий, ставший генерал-лейтенантом и кавалером многих орденов, воевавшим  на Кавказе. А его сын Михаил Дмитриевич Скобелев, великий русский полководец, генерал-адьютант, участник туркестанских походов и Русско-турецкой войны 1877-78г.г., прославившийся штурмом Геок-Тепе, так и не обошёл в чинах деда. Внук, также как и дед, был назначен генералом от инфантерии после своего последнего боевого похода. У генерала была дюжина орденов, золотая шпага, знаки отличия и целых две  больших золотых табакерки с алмазами и бриллиантами с вензелем и с портретом царя, иностранные награды.

Генерал скончался в Санкт-Петербурге в 1842 году, прожив ровно 60 лет. Живи генерал сейчас, пенсию ему выплачивали бы только  военную и по инвалидности. До основной он, как видите, не дожил.